С письменного стола Андрея Львовича: Записки рыболовного политэмигранта.

В известной советской песне Э. Колмановского и Л.Ошанина есть строчка - «Я ведь жизнь учил не по учебникам»… Так получилось и у меня в жизни.

В силу разных обстоятельств, начиная с конца 70 х годов прошлого века, мне пришлось достаточно много попутешествовать, как по нашей стране, так и за рубежом. Причем не просто так - в легкой задумчивости побродить по музеям и архитектурным достопримечательностям, а изучить страны и континенты с рекреационной точки зрения, а если конкретнее – через ярчайший калейдоскоп любительского рыболовства и охоты.

Обычно, к этим древнейшим занятиям люди начинают прикипать с раннего детства, на зримом примере кого –то из ближайшего семейного окружения. У меня же вышло все наоборот – сперва закончил биологический факультет Ленинградского университета и лишь спустя два года и даже не по своей воле, я внезапно превратился в заядлого рыбака и охотника. Это «перерождение» произошло просто автоматически, когда после пятого курса в универе я получил распределение в одну из лабораторий рыбохозяйственного института (Госниорх), занимавшуюся интродукцией новых видов рыб в северо-западный регион СССР.

В общем, не прошло и пяти месяцев «научной» работы (из которых более двух пришлось на «поле» в Ленобласти), как в моем командировочном удостоверении на три года появился постоянный пункт приписки – Среднеколымск. Кто не знает, этот городок в нижнем течении Колымы, что постарше Петербурга, ровно на 60 лет. Хотя за несколько годков до «официального открытия» острога, в месте впадения реки Анкудиновки в Колыму беглыми разбойниками уже был организован поселок совсем с другим названием. Но уже из Среднеколымска, в 1648 году Семен Дежнев со товарищами вышел в поход вокруг Чукотского полуострова, а в начале 20 века, чуть ниже по течению Колымы, на реке Березовка был найден хорошо сохранившийся труп мамонта. Вот, пожалуй и все главные исторические события из истории этого города. Несмотря на солидный возраст, еще 30 лет назад в Среднеколымске не было общественной бани, асфальта и ни одного светофора. В весеннюю распутицу без болотных сапог выходить на улицы считалось тут очень рискованным мероприятием.

В те годы, это приблизительно сутки лету от Ленинграда. Сначала на ТУ - 154 до Якутска ( через Омск и Братск), а затем уже на чем попало до бывшей столицы разбойников ( чаще всего мы летали на двухмоторном Л – 410 Чехословацкого производств с обязательными остановками в Батагае, Чокурдахе и Зырянке).

Уже в первый месяц жизни на Колыме, я неожиданно обнаружил, что параллельно с Эрмитажем, театром на Таганке, футбольной командой Зенит и гитаристом – виртуозом Карлосом Сантаной, весьма неплохо существует совершенно иной мир, где всё и вся крутится исключительно вокруг охоты и рыбалки. В сезон охоты встретить мужчину на улицах Среднеколымска было сложно, а пьяного рыбинспектора домой доставляли самые уважаемые люди города. Ведь щука в разряд рыб тогда вовсе не попадала и якутский народ в основном занимался добычей сиговых и осетра. По этому, совершенно не удивительно, что в двадцать пять лет, ровно через три сезона таежной вольницы и почти настоящих историй из «Колымских рассказов» Шаламова, но уже после небольшого скандальчика с Борбором Волошенко - бородатым ниишным завлабом, я прямиком устроился на работу в Ленинградское областное общество охотников и рыболовов, поскольку без охоты и рыбалки уже не мыслил будущей сознательной жизни. И хоть поступил в ЛОООиР на скромную должность старшего ихтиолога, но на окружающих сотрудников смотрел свысока. А как иначе, ведь в моем послужном списке уже были собственноручно добытый медведь, лось и пойманный на спиннинг таймень под верную двадцатку. Этого монстра я зацепил на обычную столовую ложку с тройником как раз на Березовке, но в Казанку рыбину удалось затащить не сразу, во первых спиннинг представлял из себя буквально «кусок арматуры» с синей пластиковой ручкой и алюминиевыми кольцами, а во вторых, на Невской катушке постоянно образовывалась борода из двухмиллиметровой лески. Но как бы то ни было, оглушив рыбу выстрелом по воде из дробовика 12 калибра мы с экспедиционным рабочим Мишкой все –таки, в четыре руки, урезонили знатный трофей. У Мишани за спиной было три ходки за непреднамеренные убийства и именно он додумался, как быстро и споро утихомирить гиганта с помощью двух стволов и утиной дроби пятого номера.

Так что сами видите, «отмотав» трешку по Колымскому сценарию, мне волей не волей пришлось искать продолжение этой занимательной рыболовной и охотничьей истории уже в окрестностях родного Ленинграда.

Росохотрыболовсоюз.

В то время это была очень могучая общественная организация, где реально занимались рекреационным обустройством жизни советского человека. В каждой области или автономной республике громадной страны существовало подразделение союза рыбаков и охотников. Всего их было, по моему 72 или 76. Конечно, регион от региона мог разительно отличаться, но если обобщить, то львиная доля обществ больше времени уделяла вопросам охоты и лишь с десяток областей ( Ленинградская, Московская, Саратовская, Новосибирская) активно развивали любительское рыболовство. То есть здесь постоянно зарыблялись водоемы, расчищались нерестилища, строились базы и остановочные пункты, проводились соревнования по спортивному рыболовству и кастингу. Имев членский билет РОРса можно было за очень малые деньги съездить на рыбалку хоть на край земли, получить на охотничье – рыболовной базе лодку - фофан и весь соответствующий инвентарь, а от всезнающего егеря полноценную инструкцию «где-чего-как». Только сейчас понимаешь, как здорово работала эта система не только с экологической и рекреационной точки зрения, но и с правовой. Немалый штат сотрудников областных обществ (например, в нашем ЛОООиР числилось более 400 человек), причем на законных основаниях, считали себя настоящими защитниками природы на вверенных им угодьях. Председатели обществ входили в номенклатурный список «партхозактива», то есть имели в кабинете трехзначный телефонный номер – «вертушку» по которой могли напрямую добрякаться до первого секретаря обкома КПСС, а обычный егерь иногда мог решить очень и очень важный жизненный вопрос. В общем, в те годы, когда спец хозяйств для партийной номенклатуры на всю страну было «по пальцам пересчитать», милиционеры и мечтать не могли о той власти, что у них нынче, о заграничных рыбалках и охотах никто не помышлял, в СССР на водоемах был почти полный порядок. За сетку или добытую ондатру можно было схлопотать реальный срок, а работники правоохранительных органов прощались с погонами будучи уличенными в браконьерстве.

Хорошо помню момент, когда председатель Бокситогорского районного общества Виктор Иванович Ревякин, отчитывал в весьма грубой форме начальника местной милиции за несоблюдение правил рыболовства на реке Воложба. Тот слушал назидания понурив голову и клятвенно обещал исправится.

По линии государства структуры Росохотрыболовсоюза контролировались Главохотой и Рыбводами. В отчетности последней организации значилось не только внимание к культурным рыболовным хозяйствам и проведению биотехнических мероприятий на закрепленных за обществами водоемах, но и конкретно «любительское рыболовство». То есть рыбинспектора постоянно выезжали в рейды, где проверяли рыболовные путевки, вели учет вылова рыбы и состояние речек и озер с точки зрения спиннинга, нахлыста или поплавочной удочки. К тому же, в 80 годах прошлого века, Росохотрыболовсоюз вступил от лица СССР в CIPS (Международная конфедерация рыболовного спорта), что дало мощнейший толчок для развития любительского рыболовства в нашей стране.

К слову, уже в 2000 ных, отчетность по рыбакам – любителям исчезла из Рыбводовской статистики. Рекреационное рыболовство стало у нас ни кому не интересно.

ЛОООиР шагает впереди.

Как было уже вскользь упомянуто, с рыбацкой стороны, Ленинградское областное общество охотников и рыбаков в системе Росохотрыболовсоюза всегда было на ведущих ролях. Причин тому несколько – богатая история и рыболовные традиции жителей Питера, обилие разнообразных по характеру водоемов, мощное рыбонаселение и многопрофильный и высокоинтеллектуальный людской ресурс. К последней категории я отношу рыболовов – любителей из НИИ, что ездили в командировки за границу и привозили оттуда как самые современные снасти, так и крупицы знаний об организации любительского и спортивного рыболовства за рубежом.

В Ленинграде в этом смысле всегда выделялась группа рыболовных профи из института ядерной физики (Б.Бочин, А.Куликов, В.Грачев и др.) имевшая постоянный командировочный доступ к американским рыболовным секретам. И слова муха, шнур и лосось, в ЛИЯФ в те годы воспринимались очень даже конкретно. Тем более, что Гатчинский район, где и был расположен этот институт, славился солидными зачетными очками по форелям, хариусам, а при благоприятном расположении звезд и приличной кумженьке.

Конечно и в Москве были подобные «начитанные» по рыболовному делу личности, в «главном городе Земли» существовало даже отдельное от зазнаистых охотников общество «Рыболов – спортсмен», но в силу разных объективных причин в 70 – 80 годы прошлого века, ленинградские спортсмены в очных сшибках постоянно трепали москвичей как в кастинге на стадионе, так и на водоемах. За исключением конечно Рузы, где грамотно применяя утяжеленные свинцом «поролонки», столичные спиннингисты уверенно вычисляли любого хищника, как бы теперь фасонно сказали рыболовные гуру - ловили «твичингом или джигом».

В структуре ЛОООиР было три рыбоводных пункта, где инкубировалсь икра хариуса, щуки, язя, ельца и леща, а молодь в дальнейшем зарыбляли в водоемы закрепленные за обществом. На стороне приобретались сеголетки сиговых рыб, что также выпускались в культурные рыбные хозяйства. Естественно, что порыбачить в кастрюльке с такой аппетитной начинкой можно было только по путевке. Эти мероприятия давали мощный толчок для занятий любительской рыбалкой всем слоям населения, в общества рыболовов стучались все новые люди, хотя, если по честному - чтобы купить безинерционную катушку ЛЭМЗ или клинскую леску надо было еще высунув язык основательно порыскать по магазинам.

По этому «пятому пункту» Ленинградское общество также здорово выделялось на фоне всей страны. Во первых, выпускающий с 1972 года эти катушки электромеханический завод был местных предприятием (главным организатором не очень удачной «переплавки» импортного Mitchell на русский лад был инженер Ю.Чеснович), а во вторых общество регулярно приторговывало мотылем с соседней Финляндией. Его «мыли» под пристальным наблюдением егеря Петроградского районного общества Левы Останковича на Вишневском озере в Выборгском районе, а затем по бартеру обменивали на разный «колониальный товарец». После чего, в бухгалтерских книгах рыболовных магазинов общества могли значится и спиннинги ABU и катушечки Cardinal и лесочка DAM и блесны Rapala и Kuusamo. Хотя на буржуйские приманки особого спроса в рыболовном Ленинграде тех лет не было, еще лет тридцать назад наши невские мастера делали такие колебалки и вертушки, что теперешние владельцы Mepps или Blue Fox удавились бы от зависти.

Одними из лучших железок считались “кадгоровские” вращалки названные так по фамилии их создателей – Кадыкова и Горбаня. Именно на “кадгоры” вовсю ловили конопатых кумж и лососей на Ояти и Паше.

В мои должностные обязанности как раз и входило рукводоство всем спортивным рыболовством в границах угодий Ленинградского общества. Так что, в поисках правильных речек и озер пришлось облазать практически все потаенные уголки области – от финской границы на западе (речка Серьга, она же Урпаланиоки), до вепской возвышенности на востоке (здесь в сторону Волги течет Чагода).

И если бы в те годы, кто ни будь мне сказал, что через четверть века я буду ездить с большим удовольствием на рыбалку в соседнюю Суоми, то это было бы расцено, как не очень удачная шутка. Посудите сами, при Брежневе, от центра Ленинграда до ближайшей сшибки с хариусом или хитроованкой - форелью, было около 40 минут езды на белой “Ниве 1600”. А если на спидометр намотать сотню или около того, то это была уже самая настоящая трофейная экспедиция.

Рекреационные фантасмогории СССР.

До сих пор у нас в стране повсюду слышишь набившую оскомину фразу “в России богатейший природный потенциал”. Ну и что конкретному рыбаку - любителю с этого балабольства? Без правильно организованной системы его использования, грош этому потенциалу цена. По большому счету, и в советское время система проиродопользования в стране была далека от совершенства, а где – то даже мешала рекреационному развитию регионов. Но то, что произошло с любительской рыбалкой в России после распада страны, иначе как планомерно - узаконенным уничтожением собственного будущего назвать сложно.

Тем не менее, в годы коммунистического зазеркалья закон в природоохранной сфере неукоснительно соблюдался. Члены правлений обществ охотников и рыболовов умело лоббировали кровные интересы в советах разных уровней. А как же иначе? Все крупные предприятия в советские годы имели собственные рыболовно – охотничьи базы, содержали штат егерей большинство из которых были также и общественными рыбинспекторами.

Правда неуклюжая минрыбхозовская система, где большинство нормативных документов было разработано еще до 20 съезда КПСС, очень неохотно шла на изменения правил любительского рыболовства. Но под давлением общественности, в некоторых областях (Мурманская и Ленинградская области, Карельская АССР) в середине 80 х, прошли первые эксперименты по лицензионной ловле лососевых рыб.

Хорошо помню, как вместе с ученым из Зоологического института Д.К.Дириным и начальником опергруппы Севзапрыбвода П.Д.Чеусовым мы ездили по Тихвинскому району Ленобласти с целью подобрать участки для спортивного лова “конопатых”. Паша, Капша, Явосьма, Тутока, Черная…

Тот выезд встает в памяти анекдотичной концовкой, когда на реке Пяльица мы лоб в лоб столкнулись с тремя рыбаками в “Жигулях” 11 модели. Кроме небритых усталых лиц и мокрых забродных штанов, рыболовным опером в машине ничего найдено не было. Бедный Чеусов смотрелся очень озадаченным в такой странноватой ситуации, ведь на вопрос – “а что вы делали на реке?”, получил довольно конкретное – “гуляли”. Был конец октября, с неба лило в три крана и дневные температуры давно уже не переваливали за 10 градусов тепла. Самое хорошее время для лесного променада трех взрослых мужчин!

Поскольку на тот момент болтался я по области больше, чем много, ребят этих я конечно же сразу опознал (Сарнак, Степин, Кряквин) – у них на речке была вырыта землянка, а улов был давно вынесен на асфальт по тропе. Но ведь тут про сетки и речи не было – только спиннинг!

Подобные секретные ухоронки существовали практически на всех лососевых речках Ленинградской области, ведь поймать за день на блесну 5 – 6 хороших кумж было делом обычным.

В другой раз, уже на реке Воложба в Бокститогорском районе, чуть выше Мозолево, я около получаса бежал по кочкам за местным спиннинговым брэком, тщетно пытаясь докричаться о моей великой миссии по подбору лицензионных участков для любительского рыболовства.

Но самый забавный эпизод случился там же, на Воложбе, в пяти километрах от Половного, когда я в одиночку бродил вдоль реки в догляде по хариусовому делу на сухую мушку ( ведь за июньскую вечерку можно было обудачится 5 – 6 крупными рыбинами).

Вдруг из кустов на меня, неожиданно, точно немецкий танк, вырулил здоровенный детина под 190 со спиннингом – ультралайтом. Лицо незнакомца ничего хорошего не предвещало, особенно после прямого вопроса – “это ты б…дь Великанов?”

После утвердительного кивка, гигант радостно бросился ко мне пожимать руку – “спасибо, б…дь за науку б…дь, а то бы б…дь до сих пор “Невской” б…дь руки бы резал”.

Летом 1986 года, местные рыбаки смотрели очень скептически, когда против их миллимитровой жилки и тяжеленной ложки с якорями невероятного размера, я выставлял максимум 0.23 мм на безинерционной шпуле и вешал не более15 граммов приманочного металла. В закоряженных после многолетнего сплава реках, были места, где блесна должна начинать работу на первом же обороте шпули, а сама проводка метра три всего – то. Здесь прекасно работали 5 граммовые вертушки Kuusamo.

На некоторых речках, на востоке Ленинградской области, обазартились рыбалкой на “тонкую снасть” криминальные авторитеты советского времени и сразу принялись выдавливать с рек сеточников – хапуг. Тут протоколов не составляли и это приносило реальную пользу спиннингистам и нахлыстовикам.

Как началась рыболовная эмиграция.

Если при советской власти ареал моих успешных рыболовных выездов начинался сразу за в городской чертой, то в начале 90 х он постепенно отодвнулся за сто, а потом и за 150 километров. Но ведь “финка” от Питера всего 180 и, как – то случайно, в моем рюкзаке вместе с катушкой и складным спиннингом оказался паспорт с финской визой…

-​ Местный браконьер – это не главное зло – любил повторять Витя Ревякин во время рыбоохранного рейда, - деревенский фраер, тот хапужничать не будет, он живет на реке и дети его тут ловить будут. Все зло от залетных!

Ой не знал ты Виктор Иванович, что не пройдет и 10 лет с развала СССР, как глиноземный завод имени “Дерипаски” начнет спускать в твою любимую Воложбу самую гадостную гадость – таблица Менделеева и еще немножко. После сокращений и значительных пертурбаций в охотничье – рыболовом хозяйстве страны, в полный рост расправят плечи электрики, сплавлющиеся с аккумуляторами вниз по течению. Да и за сетки теперь даже не пожурят…Про силовиков и упоминать не станем – “тут хозяин – барин”.

-​ Милиционер, он то же самое, что и бурундук. – Как – то раз объяснял свою позицию в данном вопросе председатель Бокситогорского общества Ревякин. – Для него главное набить щеки побольше и прикопать, потом еще набить и так далее. Сытым милиционер никогда не бывает!

Попробуйте в наши дни за 40 минут добраться из центра города до ближайшей дикой форели, сейчас и 300 километров не дадут вам ни какой гарантии успешной рыбалки.

После варварских лесозаготовок на востоке Ленобласти, в те места, куда всегда пробирались на “копейке” теперь ни на чем не подъехать – колеи по пояс! Да еще наполненные водой.

Если спросить нашего современника об Ижорской форели, то любой рыболов только галаза выпучит от удивления. Еще лет десять назад можно было достаточно свободно купить браконьерского лосося из Ладоги или Финского залива. Сейчас таких брэков просто нет, догадайтесь почему. Берега многих форелевых речек в Ленинградской области застроены коттеджными поселками, а на Хревице, трофейным значится хариус, что успел отъесться до 300 гр. Такие или подобные зарисовки можно сделать с натуры по всей Росии. Езжу я по стране много и везде состояние любительского рыболовства можно охарактеризовать строчкой из “Моей цыганской” Высоцкого – “ой ребята все не так…”

В то же время, например в США, экологическая обстановка на водоемах ежегодно улучшается. Классическим стал пример полного восстановления стада лосося в Великих озерах. А ведь еще в 70 годах прошлого века, озеро Эри считалось мертвым, его берега представляли сплошную помойку. Туда сливались пестициды с полей и отстойные воды с ферм. Но в 1972 году на правительственном уровне был принят закон “Чистые воды Великих озер” и теперь прямо с пирса в центре Чикаго можно поймать форель или здоровенного лосося.

Наверное, именно по этому, с развалом “советов” мы начали все более активно ездить за границу в поисках рыболовного счастья. Где вдруг, с удивлением обнаружили, что рыбной ловлей можно заниматься круглый год, узнали, что во многих странах существуют рекреационные парки, где прямо на берегу речки или озера, можно бесплатно поставить палатку и разжечь костер. Надо только купить лицензию, цена которой будет очень смешной по сравнению с качеством трофея. Например, в Британской Колумбии (Канада) 8 дневная лицензия стоит 52 местных доллара и за сутки ты имеешь право поймать до 10 разных лососевых. В восточной Финляндии сезонная “бумага” будет вам стоить 50 евро и ограничения по количеству выловленных хвостов вы тут не найдете (лимитируются размеры пойманных особей).

А порыбачить на Аляске стало теперь даже по деньгам доступнее, чем на Кольском полуострове. Конечно, как у нас любит говорить – “есть варианты или надо знать правильных людей” Но я говорю – “а если без знакомств и прямо с улицы?” Только представьте себе – спокойно приехал, купил лицензию, законно поймал “ на нерестилищах, у опор мостов и в устьях речек и ручьев”. В последней фразе кавычками обозначены места, где согласно правилам любительского рыболовства РФ, забрасывать блесну или мушку категорически запрещено.

Если опять же, брать за пример США, где рекреационное рыболовство имеет государственную стратегию развития и широчайшую общественную поддержку, то можно назвать лишь одну цифру – в этой стране 40 млн рыбаков – любителей ежегодно “вливают” в экономику более 100 млрд. Долларов и обеспечивают постоянной работой более 1 млн сограждан. Вот тебе и “низкодоходное”, как считется у нас, любительское рыболовство!

Года три назад, мы собирали надувнушки на сосновом мысу у берега Березорадинского озера (Новгородская область), когда к нам внезапно подкатил местный “товарищ”. Вначале он внимательно изучал инвентарь пришельцев, а после в некоторой философской задумчивости произнес – Пацаны, вы бы тут Нивы не парковали, колесики - то попроколют.

-​ Кто? – В недоумении выдохнул я.

-​ А бог его знает, - тягуче произнес «Васек» в импортной бейсболке и полинялых трениках Adidas. Загадочно так сказал и через пол минуты скрылся на велосипеде за кустистым ивняком. В двух – трех километрах была деревня Спирово, где, наверное, и жили эти злодеи.

До Петербурга нам было ехать 370 км…

 

Данная запись представлена и добавлена в наш блог с разрешения великого и всеми уважаемого рыболова и "адвентуриста" Андрея Львовича Великанова. Ссылка на личный блог Андрея Львовича находится прямо вот тут или testendurance.com. Мы горды знакомством с Гуру, подписывайтесь пока есть время, покупайте его книги! Больше спасибо за внимание.